РОЖДЕНИЕ 248 ОТДЕЛЬНОЙ СТРЕЛКОВОЙ КУРСАНТСКОЙ БРИГАДЫ

                СРОЧНАЯ СЛУЖБА ГРИГОРИЯ КАРПОВИЧА ОСТАПЫШИНА. 
                                    НАЧАЛО ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ.

Людям свойственно забывать, но иногда что-то вспоминается, и каждый раз по-другому, тогда в записях проглядываются разногласия, разночтения. Среди приведенных персонажей много фамилий, среди них есть и герои, и предатели, и дезертиры. Извините меня, потомки, но правда очень сурова. Можете предъявить требования и ко мне. Но я, как и мой отец, стараюсь передать вам правду. В записках отец не придерживался общепринятых версий событий, свидетелем которых он был или в которых непосредственно участвовал, он выказывал именно СВОЁ видение событий, СВОИ впечатления, СВОЁ мнение. За основу я беру последние воспоминания отца, сделанные совместно с боевыми друзьями и подтвержденные географическими справочниками, картами, планами. Некоторые области при советской власти претерпели географические изменения, т.е населенный пункты одной области передавались другой. Во воспоминаниях очень много личного, но я решил опубликовать всё полностью - это облегчит понимание обстановки того времени : семейных взаимоотношений, служебных, моральную. Но во всех случаях это интересно и захватывающе. История и боевой путь дальневосточной 248 отдельной курсантской стрелковой бригады значительно пополниться новым, неизвестным материалом. Да и остальные воспоминания самобытны, заслуживают огромный интерес и отличаются от уже имеющихся, других воспоминаний, отсутствием героики, пафоса и полководческих масштабов. При восстановлении отцовских записей я столкнулся со специфическими терминами , фразами, сокращениями и мог сделать их неверное толкование. Прошу прощения. Свои предложения, замечания, возможно и дополнения вы можете сделать в комментариях. Хочу проиллюстрировать повествование соответствующими фото. Работы много... Кое-где в повествование отца я вклиниваю уже свои воспоминания и впечатления, которые гармонично дополняют общую картину событий.

Александр Остапышин, сын Григория Карповича.

Школу я закончил удовлетворительно в 1939 году и мне крупно повезло : при конкурсе 6 человек на место, я поступил в Одесский государственный университет на филологический факультет. На этом везение закончилось. Проучился я всего 2-3 недели. 

1939 год. Ялтушково. Григорий Карпович  перед призывом в Красную Армию.  Слева мама - Мария Устиновна, справа глава семьи - Карп Васильевич,  посреди Лида, сестра Г.К.

1939 год. Ялтушково. Григорий Карпович 

перед призывом в Красную Армию.

 Слева мама - Мария Устиновна, справа
глава семьи - Карп Васильевич, 

посреди Лида, сестра Г.К.

Правительство приняло решение о привлечении на военную службу мужчин со средним образованием и достигшим 18 лет. Конечно, я попал под этот указ. Нас направили к месту своего рождения для призыва в армию. Все свои документы я оставил в университете, -рассчитывал после службы вернуться назад и продолжить учебу. Помню, в составе большой группы - более сотни студентов, я прибыл на железнодорожный вокзал Одессы, но билетов не было. Студенты решили сброситься по 10 копеек и направить наркому обороны коллективную телеграмму. Отправили, и минут через 30-40, объявили о наличии мест на киевский поезд. Между прочим, при отъезде в Одессу  для поступления в университет, посадка на станции Бар, в вагон тоже была сложной. Когда я рвался в вагон, кто-то сорвал с меня фуражку и бросил на землю, уехал я без фуражки, но ее вернули провожающей маме и она сказала :

- Не знаю почему, но мой сын скоро вернется домой. 
Вот и верь после этого приметам. Дома я пробыл около 2-х недель. Смотрел на продвижение войск в Западную Украину. В одной из колонн красноармеец топал босиком, перекинув ботинки через плечо. Радоваться было нечему. Мы угощали солдат яблоками и грушами. На призывной комиссии меня спросили хочу ли я в военное училище, я категорически отказался. Затем спросили хочу ли я служить в Красной Армии, на что я ответил : 

Григорий Карпович. Фото 1939-1942 гг

- Служить не хочу, но свой долг Родине отдам полностью. По-видимому, мои ответы явились причиной тому, что я попал в строительный батальон. В то время, я и мои сослуживцы считали, что это позор, служить не в строевой части. Мы скрывали от домашних, что служим в стройбате. Я писал, что служу, но в какой части, умалчивал. Стройбат был подчинен тихоокеанскому флоту. Однажды я спросил одного краснофлотца, а как он сообщил домой, что служит в стройбате и он мне ответил : 
- Я своих не обманул, я им написал, что служу подводником. 
Так началась моя служба в Красной Армии. 
Строительный батальон располагался на станции Океанская и строил санаторий РККА (Рабоче-крестьянская Красная армия), объекты ТОФ (Тихо-Океанский флот), детский комбинат и вел другие стройки. Командование батальона - командиры рот, эти должности занимали офицеры, и командиры взводов, они были из сержантами. Рядовые служили 2 года, сержанты - 3 года. В соответствии со статьёй 3 Закона СССР от 1 сентября 1939 г. «О всеобщей воинской обязанности» все мужчины, являющиеся гражданами СССР, без различия расы, национальности, вероисповедания, образовательного ценза, социального происхождения и положения, обязаны были отбывать военную службу в составе Вооружённых Сил СССР. На действительную военную службу призывались граждане, которым в год призыва исполнялось девятнадцать лет, а окончившим среднюю школу и ей соответствующие учебные заведения – восемнадцать лет. 
Сроки действительной военной службы, установленные законом СССР от 1 сентября 1939 г.«О всеобщей воинской обязанности»  

№	Составы военнослужащих	Сроки военной службы (лет)
1.	рядовой состав сухопутных частей РККА	2
2.	младший начальствующий состав сухопутных частей РККА	3
3.	рядовой и младший начальствующий состав ВВС	4
4.	рядовой и младший начальствующий состав частей береговой обороны	4
5.	рядовой и младший начальствующий состав кораблей и частей ВМФ	5
6.	рядовой состав внутренних войск	2
7.	младший начальствующий состав внутренних войск	3
8.	рядовой и младший начальствующий состав сухопутных частей пограничных войск	3
9.	рядовой и младший начальствующий состав кораблей пограничных войск	4

В батальон вместе со мной попали мои троюродные братья, Павлишины Михаил Иванович и Григорий Петрович. Одноклассники Гринберг Леонид Соломонович, Меух Олег. Уже в батальоне я подружился с Василием Порубай и рядом других краснофлотцев. Батальон дислоцировался в 39-40 г.г. на станции Океанская, километрах в 20 от Владивостока, на берегу залива Петра Великого. Местность красивейшая. Через дорогу сопки, лес, а внизу залив, где ежедневно взлетали и садились гидросамолеты. Оторвавшись от дома, я много писал родным, учителям, особенно был дружен с Раисой Григорьевной Ивановой, учительницей русского языка. В школе с 8-го класса я был влюблен в Валентину Константиновна Ткаченко, мы учились с ней в одной школе, хотелось и ей писать, но ее отца, химика сахарного завода, еще когда мы были в 9 классе, куда-то перевели.  Семья из Ялтушково выехала, а адреса я не знал, спросить у родных или знакомых я постеснялся. В общем, потерял я Валю, но до сих пор помню ее, хотя очень сильно полюбил и жену Лиду. Хорошо запомнился первый день службы. Повели нас в баню. Помылись мы, свою гражданскую одежду сложили в мешки, написали на мешках свой домашний адрес и сдали. Нам выдали обмундирование, мы переоделись и сразу почувствовали себя солдатами. После проверки каждого, нас построили в ротную колонну и повели в казармы, километров в 5 от бани. С первого шага, сержант, шедший во главе колонны, подал команду - Запевай! До сих пор помню эту песню : 

- Задумал я жениться в будущем году, 
Да дело не клеится, невесты не найду. 
Цыганочка гай, цыганочка гай, 
Цыганка черная погадай. 
Женюсь я на хохлушке, какая с ней жена? 
Денег не копейки, корова ей нужна! 
Женюсь я на еврейке, какая с ней жена? 
Денег не копейки, ей курица нужна! 

Жители Океанской и сержант, шедший с колонной, смеялись, что называется, «до упаду». Позднее нам предложили эту песню не петь. Хорошо помню и первые занятия по политподготовке. Занятия проводил тоже сержант, сержант Хирсунов, командир взвода. Темы занятия я уже не помню, но это было что-то о Советском Союзе. Состав республик сержант перечислил, а вот гранцы с Финляндией показать так и не смог. В нашем взводе я был единственный со средним образованием, не выдержал и предложил показать на карте границы и рассказать о соседях. Мне разрешили. Я показал все республики СССР, границы, коротко рассказал о пограничных соседях. Сержанту понравилось. Я думал, на этом всё закончилось, но сержант доложил о случае политруку, тот вызвал меня и предложил, чтобы я проводил все занятия по политподготовке. Пришлось согласиться. Все два года я проводил политические занятия. На одном из занятий присутствовал политрук роты, на другом был комиссар батальона Поляненков. 
В первое же воскресенье группа солдат стояла у входа в казарму, радовались свободному дню. Ко мне подошел один из друзей и предупредил : 
- Видишь идет офицер? Он вчера вызвал меня и приказал следить за тобой и докладывать, что ты будешь говорить, что делать и т.п. 
Я впервые узнал, что нахожусь под контролем органов. Почему? Я не знал, но меня это не беспокоило. Я был верен Родине и ответил товарищу : 
- Если приказал, докладывай, у меня плохих мыслей и намерений нет. 
Но я на всю жизнь запомнил и каждую минуту знал, что за каждым из нас установлена ​​слежка. Тотальная слежка. К счастью, мне никто не предлагал за кем либо следить. Работы были очень тяжелые. Не помню нормы рытья траншеи, но грунт был каменистый, долбили ломом, а он не долбится .... В первые дни службы нам здорово доставалось. В декабре 1939 года часть батальона, и я в том числе, были отправлены на заготовку деловой древесины для строительства кораблей на станцию ​​Обор, 70-80 километров южнее Хабаровска. В Обор, от основной железнодорожной магистрали, шла ветка, специально построенная для вывоза леса. Там я был назначен командиром отделения-бригадиром. Отделение работало по заготовке т.н. «швырка», для топки паровозов. Норму запомнил до сих пор - 3,3 кубометра на человека. Сумасшедшая норма! Выделенные деревья стояли друг от друга метров на 70-100. Лиственницу нужно было спилить, раскрежевать на полена длиной 75 см. – «швырок», расколоть на дрова и сложить в штабеля. Самое сложное было колка. Лиственница растет крученной и колется только с помощью клиньев. Меня критиковали, за то, что штабеля я складывал с большими зазорами между поленьев, по словам ротного, "в которые свободно мог проскочить медведь". Месяца два я работал на заготовке дров. Мой одноклассник Гринберг Леонид, возглавлял столовую, но у него что-то не клеилось в работе и меня назначили зав.столовой вместо него. При первом же получении продуктов на складе, мне выдали картофель, в котором 20% было гнилого. Я потребовал заменить его или добавить вместо испорченного равное количество нормального. Скандал зашел далеко и картофель мне добавили. В общем, начальству понравилась моя настойчивость. В мае 1940 года, заготовка древесины была закончена и мы вернулись в свои казармы на ст. Океанская. Мне запомнилось наше возвращение. Где-то в это время осудили и дали 10 лет нашему сослуживцу за написанный на стене антисоветский лозунг. Белоус или Белоусов, не помню. На ст. Океанской меня назначили кладовщиком, завскладом строительных инструментов. Моей задачей было утром выдать, а вечером принять лопаты, кирки, ломы и другой инструмент. Один раз комбат отругал меня за то, что складские лопаты были бракованные, они не копали, а гнулись, по-видимому, кто-то нажаловался. При получении инструмента в следующие разы, я проверял его на прочность. В начале 1941 года батальон передислоцировался на остров Русский, а меня назначили писарем технической части. Новых впечатлений, конечно, было много. 

Один из фортов, сохранившихся на острове Русский.

Недалеко располагались большие железобетонные укрепления, построенные еще до 1-ой Мировой войны. Кругом рос дикий виноград. Семьи офицеров остались на квартирах под Владивостоком. 22 июня 1941 года. Все 100% офицеров накануне уехали к своим семьям. От нечего делать я зашел в штаб написать письма домой. В соседнем кабинете стоял телефонный коммутатор. В рабочие дни на коммутаторе работала телефонистка. Услышав звонок, я не обратил на него внимания, пусть трезвонит, подумал я. Но уж очень настойчиво он трезвонил и я решил послушать. Взял трубку : 
- Слушаю. 
Меня покрыли грубым отборным матом : 
- Почему службу плохо несешь? 
Я доложил, что я не телефонист, и что ответил на звонок случайно. 
- Позови кого нибудь из офицеров, говорит военный.комендант острова, майор такой-то. 
Я доложил, что все офицеры во Владивостоке, в части никого нет, а дежурный по батальону, сержант, где-то на территории. 
- Вы там не знаете, что началась война? 

В батальоне радио не было. Я оторопел, войны никто не ждал ... Комендант острова разъяснил, что напали немцы на западе, а здесь могут напасть японцы. 
- Прибудут в часть офицеры, пусть мне позвонят, а ты оставайся дежурить у телефона. 
Я попросил разрешения отлучиться на 20 минут пообедать и затем до прибытия комбата, майора Федоренко дежурил у телефона, но больше звонков не было. Я был первым в батальоне, кто узнал о беде, постигшей нашу Родину. Мы, солдаты, обсуждали создавшееся положение, и все были уверены, что недели через 2-3 с войной будет покончено и рассуждали, какую казнь придумать Гитлеру. Самым отвратительным местом у нас в батальоне был солдатский туалет и мы сошлись во мнении, что Гитлера нужно утопить в туалете, самая подходящая для него казнь. Прошло 2-3 недели, я перестал получать письма из Ялтушково. Везде появились плакаты «А что ты сделал для фронта», «А что ты скажешь внукам, как помогал фронту", и я задумался, а в конце июля написал рапорт с просьбой отправить меня на фронт. Отказали. Разъяснили, что японцы и здесь могут открыть фронт. 

Григорий Карпович. Фото 1939-1942 гг

В августе написал второй рапорт, снова отказали, хотя некоторых солдат отправили в другие части. Так, был отправлен в другую часть мой родич Григорий Павлишин и я не знаю его судьбы до сих пор, он был малограмотный и писем не писал. В сентябре написал третий рапорт. Вызвал меня комбат, майор Федоренко, и сказал : 
- На фронт отправить тебя не могу, а вот во Владивостоке есть пехотное училище. Набирают туда со средним образованием, учат три месяца и оттуда отправляют на фронт. Если хочешь, пиши рапорт. И я немедленно подал рапорт с просьбой отправить в военное училище. 10 октября 1941 года, ровно через два года срочной службы солдатом, я стал курсантом военного училища, сейчас ДВОКУ - Дальневосточное высшее общевойсковое командное училище. До этого, еще в феврале, я мечтал уволиться раньше срока демобилизации. Отправил в Одессу, в университет письмо с просьбой, чтобы мне выслали справку, что мои документы об образовании находятся там и я по возвращении из армии буду принят в университет. В марте я отправил второй запрос, т.к. ответ на первый не получил. А в мае 1941 года на оба мои письма прислали ответы с двумя справками. Одну справку об образовании я сдал в училище, а другую, к счастью, хранил у себя до поступления в академию. Вместе со мной в училище поступил мой дружок Вася Порубай, а через пару месяцев туда же поступили Гринберг и Михаил Иванович Павлишин. Сейчас, оценивая учебу в училище, считаю, что программа обучения была не продуманной и не рациональной. Меня научили только самому важному - отдавать боевые приказы на оборону взвода и на наступление, вести огонь из стрелкового оружия. Больше всего времени тратилось на физическую подготовку. Какой-то выпускник училища написал письмо в училище, что на фронте пешком не ходят, а больше ползают по-пластунски и начальник училища ввел ежедневную 2-х часовую тренировку переползания по-пластунски. Вести разведку учили только в наступлении. Я проучился около 5 месяцев. Гринберга Леонида из училища отчислили и отправили рядовым в укрепрайон. Мне повезло, что со мной был Василий Порубай. Он сожительствовал с женой старшины сверхсрочной службы Шалагинова - портнихой, она снабжала его носовыми платками и подворотничками, а он делился со мной. О судьбе Порубая В. , к сожалению, мне тоже ничего не известно. Писал я по месту его жительства, но ответа не получил. Кормили неважно, мы понимали - война. Роту, которая была в наряде на кухне, утром узнавали по запаху : человек 5-6 были с острым расстройством желудка и добежать до солдатского туалета с "удобствами" некоторые не успевали... А некоторые курсанты, вырвавшись от занятий, обращались тоже к голодным женам офицеров, выпрашивая кусочек хлеба. Очень тяжело было курильщикам. Табака давали мало. Курящие, как правило, ходили с опущенной головой, - разглядывали окурки. Некоторые курили всякую пакость, в том числе и конский навоз. Свою порцию табака я отдавал своим товарищам, те которым не доставалось не разговаривали со мной, обижались. 
5 марта 1942 года, мне, приказом Наркома обороны, было присвоено воинское звание "лейтенант" и я был направлен для прохождения службы во вновь формировавшуюся дивизию на станцию Занадворовка, где получил стрелковый взвод. 
Личный состав взвода был не молодой, лет 40-50, кое-кто и ходил с трудом, а так называемый, "тимошенковский" кросс 20 км. был для взвода и меня очень нелегким. 
А были ещё и «тимошенковский кросс» – лыжный переход с полной выкладкой на 100-120 км и «марш-бросок по японской системе» – изнурительный летний марш-бросок на дистанцию не менее 10 км с оружием и полной выкладкой, когда последние 5 км бежали в противогазах и с одновременным проведением стрельб боевыми патронами. Офицеры военных кафедр бегали вместе со своими студентами. Лет через 30-40 представить себе почтенного майора или подполковника, показывающего пример, как нужно бегать в противогазе, стало уже очень сложно. 
Примерно через неделю, мне, как бывшему писарю, была предложена должность помощника начальника штаба полка по строевой части. Я согласился. Штабом полка была кем-то построенная клетушка примерно 2х3 метра, сплетенная методом забора типа "плетень". Ветер, холодина, конец марта, начало апреля. Я взял пару солдат и обмазал плетень глиной. Это начальству понравилось, штаб стал не таким холодным. Я планировал поставить печку, но не успел. Формируемую дивизию решили расформировать и вместо нее сформировать высокоподвижное соединение - курсантскую стрелковую бригаду. После первых тяжелых боев на фронте и огромных командирских потерь, когда офицеры шли впереди своих подразделений, было создано много военных училищ для подготовки офицеров. Когда офицеры пошли не впереди, а за своими подразделениями, потери офицеров уменьшились, уменьшилась их необходимость в войсках. В апреле 1942 года курсанты ряда училищ направлялись рядовыми и сержантами в курсантские бригады, которые по приказу И.В. Сталина, планировались для ввода в прорыв как высокоподвижные средства. Такой и была 248 отдельная курсантская стрелковая бригада - оксбр. Боевые подразделения этой бригады были укомплектованы курсантами, а хозяйственные подразделения - вполне здоровыми призывниками. Я, в связи с тем, что показался начальству хорошим хозяйственником, вопреки моим протестам, был назначен командиром транспортного взвода. Взвод укомплектовали 38 или 36, точно не помню, лошадьми, полученными из колхозов, шесть из них стоять самостоятельно не могли, их подвесили на веревках, нормы сена, по-моему, 20 кг и овса не хватало и для здоровых лошадей. К моему счастью во взвод попал красноармеец Шевчук Иван Григорьевич, житель села Або, бригадир колхоза, который привез повозку сена. Поэтому сена лошадям давали вволю. Немного, но лошадей поправили и те встали на ноги. Помощником командира взвода был Сарычев, после войны я с ним встретился один раз в Москве куда он приезжал подзаработать спекуляцией. Бакшеев Василий был во взводе и ведал кухнями. Бухгалтеру колхоза Васильеву я поручил ежедневно измерять температуру, чтобы заранее знать, если лошадь заболеет пироплазмозом. Он несколько раз просил, чтобы я поручил эту работу кому-нибудь другому. На фронте он стал кладовщиком и когда он заимел любовницу, его жена узнала и пыталась устыдить старого, он отвечал : 
- Я здесь кровь ведрами проливаю, а ты мне ерунду пишешь....
Был во взводе здоровенный парень, Миляев, позднее я его взял к себе во взвод пешей разведки, он в одном из первых боев погиб. Рядовой Логинов был ездовым, его я запомнил потому, что позже, когда я уже был помощником начальника штаба батальона по разведке, он пытался украсть повозку зерна, его судили и расстреляли. На расстрел вывели и построили весь батальон, зрелище было ужасное. Этого я никогда не забуду, как и то, что зерно он воровал, чтобы обменять на водку. 
Бригада двигалась на фронт с остановками, по видимому, чтобы скрыть от японской разведки вывод войск с Дальнего Востока. Такая остановка была сделана в районе Шмаковки - это населенный пункт и одноименное название источника минеральной воды. Пару раз этой водой пришлось поить лошадей, они фырчали, но пили. В этом районе я получил единственное комсомольское взыскание - "строгий выговор с последним предупреждением". Людям ночью было холодно и я приказал с полу полуразрушенного колхозного сарая взять несколько бревен, чтобы построить взводу землянку. Конечно, мои люди попались. С этим взысканием я и поехал на фронт. По архивным документам это было 28 июля 1942 года. Упустил остановку в Омске. На этой 2-х часовой остановке делал выводку лошадей. На одну из лошадей без седла сел я и на пол-пути упал с лошади, свидетели, местные ребята,от души веселились, наблюдая за мной. Верхом на коне с седлом я ездил достаточно много раз, но ездить, как настоящий кавалерист, так и не научился. В академии 2-3 раза такие занятия тоже проводились, но они уже мне не пригодились.
Разгружались мы в районе населенного пункта Озерки Воронежской области, причем нас торопили так, что только лошадей я вывел с вагонов нормально, при медленном движении поезда, всё остальное было сброшено на насыпь прямо на ходу. 

Генерал-полковник Н.Е.Чибисов

В начале августа 38 Армия, которой, если не ошибаюсь, командовал генерал-лейтенант Н.Е.Чибисов, ввела нашу, 248 отдельную курсантскую стрелковую бригаду в бой в районе деревни Озерки на отлично подготовленную сильную оборону противника. Не знаю сколько, но думаю процентов 75-80 бригада потеряла в первые же дни боев. 
Так я оказался в самом центре подготовке и непосредственным участником  Воронежско-Касторненской операции.